«Подчинение авторитету. Научный взгляд на власть и мораль»
Стэнли Милгрэм
Обзор книги
Недавно прочитал великолепную книгу Стэнли Милгрэма (Stanley Milgram) «Подчинение авторитету. Научный взгляд на власть и мораль» («Obedience to Authority; An Experimental View»). Это классический труд от автора знаменитых экспериментов по подчинению авторитету (хотя у Милгрэма много и других экспериментов: например с мимикой). Книга вышла в 1974 году, где автор объясняет всю механику своих экспериментов и делится своим мнением о подчинении, а так же ведет научную дискуссию с критиками своих экспериментов.
В России книгу выпустило издательство «Альпина нон-фикшн» в конце 2015 года (датирована 2016 г., ISBN 978−5-91 671−503−3, 978−0-06−176 521−6). Если я не ошибаюсь, то в этом году юбилей у Милгрэма (в США сняли кино, у нас впервые выпустили его книгу).
282 страницы, хорошая верстка и твердая обложка. В книге 15 глав и 2 приложения. Книгу уже выложили на торрентах или ее можно купить (я купил бумажную).
282 страницы, хорошая верстка и твердая обложка. В книге 15 глав и 2 приложения. Книгу уже выложили на торрентах или ее можно купить (я купил бумажную).
Цитата из книги
Стэнли Милгрэм преподавал социальную психологию в Йельском и Гарвардском университетах, затем занял должность заслуженного профессора в аспирантуре Городского университета Нью-Йорка. Среди его наград стипендия Фонда Форда, социально-психологическая премия Американской ассоциации развития науки, стипендия Гугенхейма. Умер в 1984 году в возрасте 51 года. На что способен пойти добропорядочный гражданин, повинуясь приказу? Размышления о десятках тысяч людей в фашистской Германии, отправлявших на смерть себе подобных, просто выполняя свой долг, натолкнули Стэнли Милгрэма на мысль о провокационном эксперименте.
Поведение испытуемых в ходе разных вариаций эксперимента неизменно подтверждало страшные догадки Милгрэма: одни участники испытаний сурово «наказывали» других, не пользуясь своим правом отказаться. Парадокс заключается в том, что такие добродетели, как верность, дисциплина и самопожертвование, которые мы так ценим в человеке, привязывают людей к самым бесчеловечным системам власти. Но со времен нацистских лагерей смерти природа человека не изменилась. Вот почему актуальность концепции, которую со страшной убедительностью подтверждает эксперимент, можно оспаривать, но опасно недооценивать.
Знаменитый эксперимент Милгрэма, поначалу вызвавший у многих протест и недоверие, позже был признан одним из самых нравственно значимых исследований в психологии.
Поведение испытуемых в ходе разных вариаций эксперимента неизменно подтверждало страшные догадки Милгрэма: одни участники испытаний сурово «наказывали» других, не пользуясь своим правом отказаться. Парадокс заключается в том, что такие добродетели, как верность, дисциплина и самопожертвование, которые мы так ценим в человеке, привязывают людей к самым бесчеловечным системам власти. Но со времен нацистских лагерей смерти природа человека не изменилась. Вот почему актуальность концепции, которую со страшной убедительностью подтверждает эксперимент, можно оспаривать, но опасно недооценивать.
Знаменитый эксперимент Милгрэма, поначалу вызвавший у многих протест и недоверие, позже был признан одним из самых нравственно значимых исследований в психологии.
В книге автор описывает около 20 вариаций своих экспериментов, приводит короткие выдержки бесед с испытуемыми, рассказывает об их жизни до и после эксперимента.
Очень хороший и понятный слог и стиль изложения. Книга аполитична, но при этом весьма критична (автор не скрывает своего отношения) к войне во Вьетнаме и другим аспектам продвижения (пропаганды) «капиталистической демократии» (речь о том, что демократии могут так же «подчинять» своих граждан, как и в тоталитарных странах).
Очень хороший и понятный слог и стиль изложения. Книга аполитична, но при этом весьма критична (автор не скрывает своего отношения) к войне во Вьетнаме и другим аспектам продвижения (пропаганды) «капиталистической демократии» (речь о том, что демократии могут так же «подчинять» своих граждан, как и в тоталитарных странах).
Оригинальная обложка
Кадры эксперимента
Вот краткое описание самого эксперимента:
Под предлогом «исследования воздействия наказания на обучаемость» испытуемым велели зачитывать задания «ученику» в другой комнате и в случае ошибочных ответов нажимать рубильник генератора, якобы бившего «ученика» током, причем с каждой ошибкой силу разряда следовало увеличить по шкале от 15 до 450 вольт. В реальности «ученик», разумеется, не получал ударов током, а его «реакции» из-за стенки были магнитофонной записью, по нарастающей воспроизводившей стоны, протесты, просьбы остановить эксперимент, жалобы на невыносимую боль и на проблемы с сердцем. После удара в 450 вольт «ученик» переставал подавать признаки жизни.
«Учителя» были добровольцами, набранными по объявлению. Экспериментатор никак не принуждал их к подчинению: он не угрожал им физически, не имел власти над их карьерой, и даже материальный стимул не имел значения — гонорар им выплачивался заранее. Милгрэм задался вопросом: как далеко испытуемый зайдет в подчинении инструкциям экспериментатора, прежде чем откажется слушаться? Результат был шокирующим: две трети испытуемых довели эксперимент до конца. Многие выражали беспокойство, испытывали сильный психологический дискомфорт, однако продолжали следовать указаниям экспериментатора — «бить током» кричащего человека.
Позже один из участников описал свой опыт так: «Пока не открыли дверь, я искренне верил, что человек помер. А когда увидел его, то сказал: „Вот здорово“. Но по ходу дела я не брал себе это в голову настолько, чтобы идти и смотреть. Работа есть работа».
Как добросовестный ученый, Милгрэм не делает смелых обобщений и не дает рецептов. Но его эксперимент недаром считается одним из самых нравственно значимых исследований в социальной психологии. Главная причина, побуждавшая людей идти против совести, звучит абсурдно: многим просто не приходило в голову, что можно не подчиниться.
Позже один из испытуемых, доведший эксперимент до конца, сказал: «Меня ужаснула собственная податливость и подчиняемость центральной идее: что продолжать отстаивать ценности эксперимента с памятью можно только за счет попрания других ценностей. Словом, даже поняв это, нельзя причинять боль беспомощному человеку, который ничего худого вам не сделал. Как сказала моя жена: «Можешь называть себя Эйхманом».
Под предлогом «исследования воздействия наказания на обучаемость» испытуемым велели зачитывать задания «ученику» в другой комнате и в случае ошибочных ответов нажимать рубильник генератора, якобы бившего «ученика» током, причем с каждой ошибкой силу разряда следовало увеличить по шкале от 15 до 450 вольт. В реальности «ученик», разумеется, не получал ударов током, а его «реакции» из-за стенки были магнитофонной записью, по нарастающей воспроизводившей стоны, протесты, просьбы остановить эксперимент, жалобы на невыносимую боль и на проблемы с сердцем. После удара в 450 вольт «ученик» переставал подавать признаки жизни.
«Учителя» были добровольцами, набранными по объявлению. Экспериментатор никак не принуждал их к подчинению: он не угрожал им физически, не имел власти над их карьерой, и даже материальный стимул не имел значения — гонорар им выплачивался заранее. Милгрэм задался вопросом: как далеко испытуемый зайдет в подчинении инструкциям экспериментатора, прежде чем откажется слушаться? Результат был шокирующим: две трети испытуемых довели эксперимент до конца. Многие выражали беспокойство, испытывали сильный психологический дискомфорт, однако продолжали следовать указаниям экспериментатора — «бить током» кричащего человека.
Позже один из участников описал свой опыт так: «Пока не открыли дверь, я искренне верил, что человек помер. А когда увидел его, то сказал: „Вот здорово“. Но по ходу дела я не брал себе это в голову настолько, чтобы идти и смотреть. Работа есть работа».
Как добросовестный ученый, Милгрэм не делает смелых обобщений и не дает рецептов. Но его эксперимент недаром считается одним из самых нравственно значимых исследований в социальной психологии. Главная причина, побуждавшая людей идти против совести, звучит абсурдно: многим просто не приходило в голову, что можно не подчиниться.
Позже один из испытуемых, доведший эксперимент до конца, сказал: «Меня ужаснула собственная податливость и подчиняемость центральной идее: что продолжать отстаивать ценности эксперимента с памятью можно только за счет попрания других ценностей. Словом, даже поняв это, нельзя причинять боль беспомощному человеку, который ничего худого вам не сделал. Как сказала моя жена: «Можешь называть себя Эйхманом».
Помимо подробного описания экспериментов, участников и результатов, а так же обсуждения гипотез (мне особенно понравилась беседа с беженкой из Германии, которая выросла в нацисткой Германии и прошла стандартное обучение арийской девочки — оказалась не такой как все в эксперименте и быстро перестала бить током «ученика») в книге есть несколько глав, где автор объясняет различия между подчинением авторитету лидера и конформизмом перед группой, а так же вводит термин «агентского состояния» (состояния человека, когда он уязвим перед авторитетом и внушением).
Речь о главах 9 «Групповые эффекты» и 10 «Чем вызвано подчинение?», которые очень интересны с точки зрения изучения культов, авторитарных групп, роли гуру и его авторитета, а так же дает ответы на различия в подчинении группе и лидеру.
Речь о главах 9 «Групповые эффекты» и 10 «Чем вызвано подчинение?», которые очень интересны с точки зрения изучения культов, авторитарных групп, роли гуру и его авторитета, а так же дает ответы на различия в подчинении группе и лидеру.
Цитата из книги
…надо провести грань между понятиями подчинение и конформность. Конформность можно понимать очень широко, но здесь целесообразно говорить о действиях испытуемого, когда тот соглашается со своей ровней, с людьми его статуса, у которых нет особого права руководить его поведением. Подчинением же мы будем называть действия испытуемого, когда тот идет на поводу у авторитета. Взять, например, новобранца в армии. Он тщательно исполняет все приказы начальства. В то же время он воспринимает привычки, порядки и язык других новобранцев. В первом случае имеет место подчинение, во втором — конформность. Объясняя свою готовность применять электрошок, испытуемые ссылались на то, что сами бы этого делать не стали, но послушались требования авторитетного лица. Таким образом, если при конформности человек настаивает, что группа не сделала его менее самостоятельным, то при подчинении он говорит, что вообще не обладал автономией, а все зависело от авторитета.
Чем это объясняется? Дело в том, что конформность есть реакция на имплицитное давление: испытуемый считает свое поведение добровольным. Он не может назвать здравую причину, по которой стоило бы идти на поводу у членов группы, поэтому отрицает, что конформность вообще имела место. Он не хочет признаваться в этом не только экспериментатору, но даже самому себе. В случае с подчинением все наоборот. Ситуация публично определена как недобровольная: эксплицитно заявлено, что от испытуемого ожидается подчинение. Объясняя свои действия, испытуемый ссылается именно на это публичное определение ситуации.
Таким образом, подчинение и конформность имеют разные психологические последствия. Но и то и другое — мощные формы социальное влияния…
…В ходе эксперимента мы наблюдали несколько сотен участников и уровень подчинения, который нельзя не назвать тревожным. Снова и снова приличные люди уступали требованиям авторитета и совершали жестокие и бессердечные поступки. Достойные и ответственные в повседневной жизни люди попадали в ловушку авторитета, контроля над их восприятием ситуации, некритического отношения к словам экспериментатора.
…мы рождаемся с потенциалом к подчинению, который затем взаимодействует с влиянием общества, создавая послушного человека. В этом смысле способность к подчинению сродни способности к языку: для способности к языку мозг должен быть устроен определенным образом; однако чтобы человек разговаривал, необходимо воздействие социальной среды. Объясняя причины подчинения, мы должны рассмотреть и врожденные структуры, и социальные влияния, возникающие после рождения. В какой степени влияет каждый из этих факторов, вопрос спорный.
…Ведь сдвиг в функционировании отражается в изменении позиции. А именно, человек, который вступает в систему, основанную на авторитете, уже не считает, что его действия обусловлены его собственными целями: он начинает рассматривать себя как орудие желаний другого человека. А как только поступки начинают оцениваться в таком свете, происходят глубокие изменения в поведении и внутреннем функционировании. Они столь ощутимы, что, по сути, измененный подход создает в человеке иное состояние, отличное от того, в котором он находился до того, как стал частью иерархии. Я называю его агентным состоянием: состоянием, при котором человек рассматривает себя как орудие исполнения чужих желаний. Оно противоположно автономности, когда человек считает, что действует по своему разумению. Агентное состояние — это исходная позиция, определяющая наблюдаемое поведение.
Чем это объясняется? Дело в том, что конформность есть реакция на имплицитное давление: испытуемый считает свое поведение добровольным. Он не может назвать здравую причину, по которой стоило бы идти на поводу у членов группы, поэтому отрицает, что конформность вообще имела место. Он не хочет признаваться в этом не только экспериментатору, но даже самому себе. В случае с подчинением все наоборот. Ситуация публично определена как недобровольная: эксплицитно заявлено, что от испытуемого ожидается подчинение. Объясняя свои действия, испытуемый ссылается именно на это публичное определение ситуации.
Таким образом, подчинение и конформность имеют разные психологические последствия. Но и то и другое — мощные формы социальное влияния…
…В ходе эксперимента мы наблюдали несколько сотен участников и уровень подчинения, который нельзя не назвать тревожным. Снова и снова приличные люди уступали требованиям авторитета и совершали жестокие и бессердечные поступки. Достойные и ответственные в повседневной жизни люди попадали в ловушку авторитета, контроля над их восприятием ситуации, некритического отношения к словам экспериментатора.
…мы рождаемся с потенциалом к подчинению, который затем взаимодействует с влиянием общества, создавая послушного человека. В этом смысле способность к подчинению сродни способности к языку: для способности к языку мозг должен быть устроен определенным образом; однако чтобы человек разговаривал, необходимо воздействие социальной среды. Объясняя причины подчинения, мы должны рассмотреть и врожденные структуры, и социальные влияния, возникающие после рождения. В какой степени влияет каждый из этих факторов, вопрос спорный.
…Ведь сдвиг в функционировании отражается в изменении позиции. А именно, человек, который вступает в систему, основанную на авторитете, уже не считает, что его действия обусловлены его собственными целями: он начинает рассматривать себя как орудие желаний другого человека. А как только поступки начинают оцениваться в таком свете, происходят глубокие изменения в поведении и внутреннем функционировании. Они столь ощутимы, что, по сути, измененный подход создает в человеке иное состояние, отличное от того, в котором он находился до того, как стал частью иерархии. Я называю его агентным состоянием: состоянием, при котором человек рассматривает себя как орудие исполнения чужих желаний. Оно противоположно автономности, когда человек считает, что действует по своему разумению. Агентное состояние — это исходная позиция, определяющая наблюдаемое поведение.
В книге много чего интересного, для этого вам нужно ее прочитать. Книгу можно смело добавлять в свой список рекомендованной литературы.
Кстати вышло художественное кино «Экспериментатор», которое описывает кусок жизни Стэнли Милгэма и этого эксперимента (байопик). Кино тоже доступно в онлайне.
Кстати вышло художественное кино «Экспериментатор», которое описывает кусок жизни Стэнли Милгэма и этого эксперимента (байопик). Кино тоже доступно в онлайне.
Кадр из фильма
~
Помимо самой книги и описанного (теперь) классического эксперимента, я рекомендую эту книгу к прочтению тем социальным психологам и антикультистам, которые интересуются природой добровольного подчинения и участию в насилии, которое к сожалению характерно для деструктивных культов и сект, а так же радикальных движений.
Михаил Вершинин
Социальный психолог